Моя жизнь, мой мир разделились на две части. Одну я проживаю здесь, в Дзержинске. Хлопочу в деле создания ТОС. Читаю новости городские, областные, федеральные. Пишу заметки про местное житье-бытье.

Другая жизнь протекает теперь в поселке Мстёра, под покровом женского монастыря святителя Иоанна Милостивого.

Там нисходят на меня мир и покой, а жизнь вне стен монастыря кажется малосодержательной и суетной, а заметки мои - никому не надобными. Вот уж не думала никогда, что такое со мной может случиться.

В село Налескино, где намеревалась побывать, меня свозили. Первозданная тишина. Два дряхлых деревянных домика служат обителью инокиням и монахиням, а также женщинам и девушкам, которые проходят здесь реабилитацию после разных жизненных испытаний.

В селе были когда-то два храма - деревянный в честь Казанской иконы Божией Матери с приделом в честь Ильи пророка и кирпичный в честь архидиакона Стефана (почитается как первый христианский мученик: был привлечен к суду Синедриона и побит камнями за христианскую проповедь в Иерусалиме около 33-36 года) с приделом в честь святителя Николая. Оба храма разрушились - от дряхлости и от варварского обращения.

До каменного храма руки пока не дошли - среди густой зелени виден только остов центральной его части, а деревянный храм восстанавливается. Уже возведен под кровлю, на куполе установлен крест. 21 июля, в праздник Казанской иконы Божией Матери, там отслужили молебен. Всё это - заботами матушки Фомаиды, настоятельницы монастыря.

Сам монастырь невелик. Восстановленный храм святителя Иоанна Милостивого и несколько келий, которые расположены в пристрое к храму. Строятся два корпуса - будущей гостиницы для паломников (пока их расположить негде) и будущих келий для монахинь и послушниц.

Восстанавливается монастырь уже девять лет. Больших пожертвований нет. Те, что случаются, ни в коей мере не идут на потребление сестрами - каждая копеечка направляется на строительство. Себе на пропитание сестры зарабатывают своими трудами. Как я уже писала, у монастыря свой огород. Теплицы. Куры, козы. Два поросенка - их откармливают разными отходами. Не для себя, на продажу - мяса тут не употребляют ни в каком виде ни в какие праздники. Пост строгий. К обычному для всех христиан посту в среду и пятницу добавляется еще один день поста - понедельник. Для восстановления сил нужно так немного! А всякие кулинарные изыски - абсолютное излишество. Конечно, если человек живет не для того чтобы есть.

Весной и летом монахини и послушницы собирают травы, делают из них чайные сборы, которые продают в церковной лавке. Здесь же продают монастырский хлеб, пирожки. Заготавливают веники - тоже на продажу. Все небольшие приработки также идут на восстановление обители.

***

Мне всегда было больно смотреть на порушенные храмы. Но только как на памятники архитектуры, не более того. Зачем было разорять великолепные строения? На восстановление церквей смотрела одобрительно - тоже с точки зрения архитектуры. О том, что восстанавливается особый дух святынь, не думала. Теперь вот ощущаю, что он есть, этот особый дух. Начинаю постигать, почему уходили в пустыни, в скиты великие исповедники.

Их много было на российской земле, только нам велено было не помнить о них. Да что помнить - мы о них и не знали.

Иоанн Милостивый - не российский святитель. Он жил в VII веке на Кипре. Став патриархом Александрии в 610 году, он сосчитал всех нищих и роздал им все свое имущество. Давал у себя приют и помощь бедствующим, выкупал пленных.

В писцовых книгах поселка Мстёра за 1628-1630 годы впервые упоминается деревянная церковь во имя святителя Иоанна Милостивого. К середине XVII века при церкви был устроен женский монастырь. В 1809 году деревянная церковь была разобрана и на ее месте построен однопрестольный каменный храм с одной главой на невысоком барабане. О дальнейшей судьбе храма я рассказала в статье «Человек устал быть одиноким» от 3 июля.

В 2005 году монахиня Фомаида получила послушание: восстанавливать храм и монастырь. Чем она и занимается по сей день.

Смонтировано центральное отопление от газовой котельной (чего, разумеется, не было прежде). Установлены чугунные литые крылечки с разных сторон здания.

В окна вставлены витражи - выполнены в мастерской эстонского художника с мировым именем Андрея Лобанова на частные пожертвования. (Четыре предпоследних витража установлены в моем присутствии. Предпоследних - потому что есть еще окна, куда предполагается также сделать витражи). Витражи - удивительное зрелище, особенно если через них светит солнышко в храм. «Витраж - это способ превратить дневной свет в сакральный», - считает сам художник.

Смотришь старые фотографии полуразвалин - и диву даешься: какой гигантский вложен труд!

Внутри восстановление храма выглядит законченным. Только матушка Фомаида знает, как много тут еще предстоит сделать.

***

В детстве меня водили в церковь. Запомнилось только одно - тягостное ожидание: когда же это закончится? Помнится, ввела в великое смущение свою старшую сестру, когда заявила: «Что привязались - поют и поют одно и то же?». На тот момент случилась как раз тишина, и мой возмущенный вопрос прозвучал в тишине чуть ли не на всю церковь.

Второе воспоминание. Изучали «Грозу» Островского. Катерина говорит про посещения церкви в девичестве и про ангелов, которых видела в храме. «Какие еще ангелы? Дура какая-то», - думала я.

А теперь у меня есть свой храм. Нет, ангелы в нем для меня не летают. Но там ощущение теплоты и приятия - там принимают меня такую, какая есть. Не знаю, будет ли подобное ощущение в других храмах - может, только Иоанн Милостивый относится так к своим прихожанам?

В юношестве много читала про устройство мира - есть ли жизнь на Марсе, как сконструирована вселенная (с маленькой буквы). Пришла к выводу, что мир сугубо материален, что все религиозные сказки - именно сказки. У меня не было раздвоения личности: в миру - атеист, дома - примерная христианка. Везде была одинаковой. Старалась жить по совести - так, как понимала ее. Со временем появилось ощущение, что существует высшая разумность в устройстве жизни, и она, эта разумность, предполагает некую отчетность за то, как живешь. Сложился такой жизненный постулат, такое кредо: Бог должен быть в душе. То есть ты отчетен перед самим собой, по совести ли живешь.

Нынешнее мое представление о мире не совсем соответствует христианскому. Черпая сведения из разных источников, я пришла к выводу, что Вселенная (с большой буквы) многомерна. Человек никогда не умирает - душа его, покинув тело, находит свое место в многомерном мире. Светлые души присутствуют (благодаря своей многомерности) везде и охраняют нас. Всегда с нами, всегда рядом с каждым из нас Иисус Христос. И Матерь Божия везде и всегда с нами.

Еще недавно я смеялась над «сказками» о том, что Матерь Божия ходит по земле, что много лет назад Она указала, например, где копать канавку вокруг Дивеевского монастыря. А теперь верю, что так оно и было. Светлые силы с нами, и потому молитвы, которые мы обращаем к святым, помогают.

А куда деваются души великих и малых грешников? Тоже остаются в многомерном пространстве. Ада как такового нет. Душа мучается, не имея уже возможности исправить то, что натворила, будучи в теле. Или же прицепляется к душе живого человека, мучает его и сама продолжает мучиться вместе с ним. Потому грешникам помогают молитвы, возносимые за них праведниками - Иоанном Милостивым, архидиаконом Стефаном, другими святителями, которых мы не знаем, но к знанию о которых обращаемся теперь, осмысливая историю мира заново.

Только обращение должно идти из глубины души. Если юбилеи батюшки Серафима Саровского или преподобного Сергия Радонежского отмечаются из суетных соображений, празднования того не стоят. Хотя, может быть, я и не права. Любое обращение души к утерянным святыням благостно.

А теперь возвращаюсь к монастырю на тихой речке Мстёрке. Он так невелик! Монахинь и послушниц там так немного! А жизнь вокруг такая огромная и такая суетная… Но молитвы внутри святых стен хоть немного, но привносят света во внешний мир.

В заключение я обращаюсь ко всем, кто мог бы ускорить восстановление монастыря святителя Иоанна Милостивого. Помогайте ему, кто чем может.

Анфиса ГЛУШИХИНА