Навигация
Главная
Разговор на тему
Первые лица
Управление
Промышленность
Малый и средний бизнес
Мастер
Имидж (на правах рекламы)
_________________________
Архив


Статистика посещений
mod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_counter
mod_vvisit_counter За сегодня 1345
mod_vvisit_counter За вчера 2180
mod_vvisit_counter За неделю 5504
mod_vvisit_counter За месяц 9499
mod_vvisit_counter Всего 3230044
Visitors Counter 1.0.3
 
Главная arrow Деловая среда arrow Разговор на тему arrow Мы все из социализма. Часть III
Мы все из социализма. Часть III Печать Отправить на e-mail
Автор: Анфиса Глушихина   
11.09.2019

От «золотой пятилетки» к застою


Каждый этап оставляет в социально-генной памяти общества свой след, свою отметину. Ничто не теряется, не забывается. Как случайно раздавленная бабочка (согласно притче Рэя Брэдбери) ведет к необратимым последствиям, точно так же каждое решение в экономике не проходит бесследно для будущего.


«Золотая пятилетка», как уже сказано, была единственной и последней по-настоящему успешной пятилеткой.

Косыгин, как говорится в Википедии, «не любил Хрущева, очень не любил Брежнева».

Брежнев тоже не пылал к нему горячими чувствами. Но терпел: хозяйственными вопросами сам не любил заниматься. Его всё больше и больше прельщали славословия в его адрес, всё больше навешивал он на себя медалек. Народ потешался, считал: какой уже он по счету Герой Советского Союза? Эту награду он получил четыре раза. Пятая медаль была Героя Социалистического Труда. Навешивали на него и массу других орденов и медалей. Зарубежные гости тоже привозили ордена своих стран - знали, что любит.

Вслед за изобилием «золотой пятилетки» наступила пора дикой бесхозяйственности. А чо мелочиться-то, у нас всего много.

Вслед за бесхозяйственностью пришло казнокрадство в верхах и пофигизм в низах. А чего особо стараться-то, если все равно все и везде воруют?

И казнокрадство, и пофигизм заложили в нашу генную память последствия, трудно одолимые.

…Ко мне между тем постепенно стало приходить социальное разумение. Работала в заводском народном контроле. Видела гектары территории ВСПКЗ, уставленные ящиками с новым немецким оборудованием. Сначала завод выбивал фонды на это оборудование, потом полученные по фондам станки обречены были ржаветь и гнить на заводских задворках. Много чего было на тех задворках.

Моя сестра работала в мясной промышленности. У нее сердце кровью обливалось, когда пригоняли на мясокомбинат гурты откормленного скота, - совхозы выполняли план по сдаче мяса в живом весе. Животные стояли во дворе комбината некормленые, теряли этот «живой вес» и даже, случалось, дохли от голода. Забивать их было негде, холодильники были под завязку заполнены мясом ранее убитых овец, коров, свиней. А отпускать мясо в торговую сеть было нельзя - оно было строго фондируемым товаром. У продторгов фондов, видишь ли, не было, а прилавки магазинов были пусты…

Встав на свой журналистский пост, я, сколь могла, боролась против бесхозяйственности. Но если люди работают для галочки, для пресловутого «плана», когда выбивают фонды, а потом не знают, что с ними делать, - такое положение не может длиться вечно.

Новая бюрократия накопила приличные сбережения, она не хотела больше пользоваться ими втихую. Женам больших начальников хотелось красоваться не только в шубах, но и в бриллиантах.

Попытка Андропова остановить такие явления после смерти Брежнева, возможно, и увенчалась бы успехом, если бы этот мудрый, интеллигентный человек прожил подольше. Он успел завоевать уважение у народа, но слишком быстро сгорел.

Параллельно читаю «Архипелаг ГУЛАГ». Солженицын пишет об отсутствии сопротивления политике репрессий. Соотношу это с «Обителью» Прилепина, где он говорит, что жертвы и палачи легко менялись местами. Возможно, это великая тайна человеческой природы. Никто из нас не знает, чего он от себя может ждать - и добро, и зло уживаются в одной душе. Должно быть, от эпохи зависит, что пересилит. Или какую эпоху нам удастся создать. Безбожная Россия сейчас тяжело, со скрипом поворачивается к вере в Бога. Что из этого получится?

Социализм 1970-х (который оставался атеистическим) все-таки ближе был к Богу, чем эпохи до и после. Пересилила алчность. У так называемых «верхов» пропало желание поднимать до себя простолюдинов. Их опять негласно отнесли к недолюдям. Пусть копошатся в грязи, пьянстве. Заботиться об их оздоровлении, образовании, окультуривании незачем.

Вот только в который раз я задаю вопрос: зачем одной из национальных идей России провозглашается увеличение народонаселения, продолжительности жизни?

От скудости бюджета пошла необходимость концентрации средств в столице. Регионы, а уж тем более муниципалитеты оставались на голодном пайке. Местные управители медленно, но неуклонно отучались работать, только гнали красивую цифирь. Очковтирательство расцвело махровым цветом.

Когда, наконец, государство скопило какую-то казну, оказалось, что в низах полностью отучились работать. Девиз «денег нет» перекрыл всё: инициативу, умение спланировать и организовать работу. Не осталось ничего, кроме ИБД - имитации бурной деятельности. Сверху спускали директивы, срединный чиновник суетился, чтоб состряпать сладкий отчет, и всё оставалось без перемен.

Под занавес брежневской эпохи в 1982 году была принята Продовольственная программа. Я в ту пору вела в «Дзержинце» сельскохозяйственную тематику. Упивалась этой программой: как всё предусмотрено, как здорово село накормит страну!

Вообще-то Дзержинский сельскохозяйственный район той поры (нынешний Володарский входил составной частью в Дзержинский район) мог бы послужить эталоном для развития села. На Сеймовской птицефабрике и Ильиногорском свиноводческом комплексе действовали промышленные технологии. В совхозе «Ильинский» был построен крупный молочно-товарный механизированный комплекс, действовали зерносушильные и зерноочистительные установки, гранулировали травяную муку.

Не хватало, на мой взгляд, элеваторов, хранилища Бугровских мельниц не успевали высушивать весь урожай. Не хватало хороших овощехранилищ. Да многое что можно было улучшать, совершенству нет предела.

Помню большое интервью, которое дала мне главный экономист свиноводческого комплекса Иветта Степановна Куликова. Большая умница, она видела перспективы развития и своего хозяйства, и всего района. Мы вместе с ней мечтали, как Продовольственная программа поможет улучшить экономику, как новые технологии избавят округу от загрязнений и неприятных запахов - птичий помет и отходы свиноводства доставляли немало неприятностей.

Из-за этого интервью я тогда крупно поссорилась с редактором. Интервью было большое, на целую полосу формата А2. Пробежавши по материалу по диагонали, редактор сказал: ур?зать наполовину. Ох, и обиделась я на него! «Про цветочки, про кошечек можно писать полосами, а тут рассуждения, КАК ЖИТЬ! Вы даже не взглянули еще, а уже приказываете ур?зать!».

Но Продовольственная программа потихоньку стухла, как и другие директивы.

После похорон Брежнева прошла череда других похорон почетных старцев, которые один за другим занимали пост генсека. Только Андропов успел оставить заметный след.

1985 год. Михаил Горбачев. Перестройка.

Каких только собак на него не навешали, но я относилась и отношусь к Горбачеву с глубочайшим уважением. Мне думается, под его руководством страна не свалилась бы в ту пропасть, в которую мы попали в «лихие девяностые».

В том же 1985 году мне случилось побывать в Ставрополе. Это был город и край Горбачева - он был тут первым секретарем крайкома КПСС до того, как его взяли в Москву.

Первое, чему я удивилась, - элеваторам, которыми были утыканы ставропольские поля. В нашей Горьковской области я видела, как сгнивало с трудом выращенное зерно.

Далее я удивлялась чистоте и красоте города - он весь утопал в цветах. Сама не видела, но говорили, что жители подметают улицы не метлами, а вениками. Сами жители. Вениками.

Вечерами гуляли по городу. Первые этажи домов в центре чуть не сплошняком были заняты маленькими уютными кафешками. Там продавали не пиво, не вино - мороженое, вкусные фруктовые салаты и десерты из изюмов, кураги, орехов. Молодые ставропольчане очень любили эти кафе.

Когда собирались куда-то ехать, завидев троллейбус, я начинала, по горьковской привычке, бежать. Меня останавливали: зачем ты бежишь? - Так троллейбус же! - Так сейчас следующий придет.

И он приходил - минут через пять.

В Нижнем Новгороде, в Дзержинске мы до сих пор, задыхаясь, догоняем транспортное средство - Бог знает, когда следующее придет.

Я была убеждена, что Михаил Сергеевич во всей стране сумеет так же наладить экономику, каковой она была в Ставропольском крае.

Увы, моим надеждам не дано было осуществиться. У Горбачева не было столь жесткой руки, как у Андропова, советская и национальная бюрократия, как уже сказано, накопила жирок и стремилась вырваться на свободу.

Теперь хлебаем тую свободу полным черпаком.


Анфиса ГЛУШИХИНА

 
< Пред.   След. >
 
 
-->
Rambler's Top100 © ООО "Агентство "А", 2006
(8313) 29-62-64,